Ностальгический сценарий: ритуалы, обряды, традиции
Содержание статьи
Добыча елки
Древо надо было добыть. За пару недель до Нового года, а то и раньше, взрослые жители советской страны должны были разведать, где выбросят елки. Не знаю, надо ли это слово закавычивать, потому что их и вправду выбрасывали. В случайных местах стряхивали с грузовиков, и мужчинам надо было оказаться в это время в том самом месте и изрядно потолкаться за хорошую елку-пихту-сосну.
Набегала толпа пап, которые пихали друг друга, чтобы выхватить из этой кучи (никто не расставлял деревья так красиво в сугробах, как сейчас, просто не до того было) — так вот, выхватить более-менее приличную, лучше пушистую, но в принципе сгодится любая. Хватали что было, главное — чтоб было. Чем раньше купишь елку — тем больше ты молодец, потому что в последние дни перед Новым годом уже их было не найти.
1985 год, декабрь. Елка на пл. Революции. Фото М. Петрова
«Однажды мы никак нигде не могли достать елку и выпросили в детском садике, когда там закончились утренники», — рассказывает моя мама.
Примерно с середины декабря балконы обрастали деревьями — так сохраняли елки, чтобы иголки не осыпались в тепле раньше времени. Верная примета приближающегося праздника.
Дня за два до новогодней ночи их, замороженных, втаскивали в квартиру, и они оттаивали с дурманящим хвойным ароматом. Это был непременный дух наступающего праздника.
Елка всегда была какая-то кривенькая, поэтому ее вертели и так, и эдак, чтобы пушистой стороной наружу, а неудачным ракурсом — в угол. Особо деятельным гражданам удавалось отхватить пару елок не очень красивых, но потом их связать — и получалась одна симметричная.
Под елку следовало уложить толстый сугроб из ваты — вот с чем-чем, а с ватой в СССР почему-то никогда не было проблем. Под эту вату в ночь на 1 января замуровывались подарки, чтобы их как будто Дед Мороз туда положил, а ты, дурень, все проспал.
Ковры на снегу
Древняя религиозная традиция многих народов — наводить порядок в доме накануне праздника (Рождества, Пасхи, Пейсаха, Нового года и т. д.) — в коммунистическом Советском Союзе трансформировалась в обряд по чистке ковров на снегу. Снега почему-то было завались, и чистого, а дворы никто не загромождал другими домами и машинами.
1985 год, декабрь. Елка на пл. Революции. Фото М. Петрова
Поэтому хозяйки выгоняли мужей (и радостных детей) выколачивать ковры на снегу. Это было веселое занятие — бегать в валенках по ковру и как бы выбивать годовую пылищу в белый снег. Ну заодно можно было повалять в сугробе друг друга и папу. Чем лучше прыгаешь — тем чище ковер. Этот запах мокрого ковра в снежинках смешивался дома с острым елочным и чем-то еще вкусным — возможно, мама пекла торт.
Сгущенка
Сгущенку для торта следовало заранее припрятать. Баночку, которую купили, например, в августе, берегли для новогоднего торта. Ее обычно хранили в дальнем темном углу шкафа, чтобы дети не добрались раньше времени. Без сгущенки торт невозможен, без торта не может быть Нового года, а без Нового года никак. Готовые торты, которые иногда выбрасывали (тогда все выбрасывали, а не продавали) в магазинах за торты никто не считал.
1965 год, декабрь. Дед Мороз и Снегурочка на улице Кирова г. Челябинска. Фото Ю. Теуша
Торт должен быть домашним, например, Наполеон», тесто для которого за несколько дней нужно было: замесить, раскатать, спрятать в холодильник, достать, еще раз раскатать, много раз раскатать, опять спрятать и так далее, чтобы получилось настоящее слоеное. А уже потом под одному коржу запечь, достать, запечь, достать, сложить листы на шкаф, чтобы высохли. А уже потом промазывать маслом со сгущенкой — а вы говорите, зачем сгущенка полгода в холодильнике стояла.
Так же запасали и суперпраздничные консервы — шпроты. А если уж повезло и достали баночку икры!.. Она могла стоять так долго, что перед Новым годом в этой суете-мишуре про нее просто забывали. И тогда она ждала следующего года. Открыть и съесть вне большого праздника такое дорогое лакомство — это лишение продукта всякого смысла. Кощунство, если уж говорить прямо.
Мандарины
Мандаринов не было. Их надо было достать. Примерно как елку, но тут хотя бы предсказуемо где — наши братья из южных республик привозили на рынок это оранжевое чудо. Надо было только подскочить, успеть, урвать, пока не разобрали.
Можно было заказать мандарины товарищам, которым повезло поехать в командировку в Москву или Ленинград — оттуда привезти фрукты было более реально, чем купить в Челябинске.
Если в детском подарке с конфетами был мандарин — это был подарок-мечта. Апельсин, впрочем, тоже принимался с благодарностью.
Корпоративы
31 декабря было рабочим днем. Поэтому в обед все работать прекращали (если это не непрерывное производство чугуна). Начинали дружно резать салаты и выкладывать на общий стол все, что принесли с собой. Женщины заранее готовили закуски — например ведро винегрета или оливье — и тащили на работу в общественном, на минуточку, транспорте. Мужчины отвечали за алкоголь, все были без машин, очень удобно.
1965 год, декабрь. Новогодний бал в ДК им. Колющенко. Фото М. Петрова
Вот так импровизированно, вскладчину, накрывали поляну и начинали праздновать в обед. Готовили не только салаты и наряды (новое платье на Новый год — это непременно!), но и номера художественной самодеятельности. Переделывали эстрадные хиты под злободневные производственные темы, мужчины переодевались в маленьких лебедей (никто ни в какой пропаганде их и не думал обвинять) и исполняли неподражаемый танец под гитару. Под вечер разъезжались-расползались по домам и продолжали с семьями.
Рестораны? В Новый год? Нет, не слышали.
Развлечения в ночь
Развлечений было примерно два. Городок с горкой и «Голубой огонек» — в произвольном порядке. «Голубой огонек» любили вместе со всеми артистами в красивых блестках. Его транслировали всего по одному каналу, который назывался «Центральное телевидение».
1985 год, декабрь. Елка на пл. Революции. Фото М. Петрова
После застолья шли на горку. Горка была либо во дворе, которую сооружали и заливали активные папы, либо в ледовом городке, либо в парке. Брали картонки, фанерки или даже санки, никаких ледянок в помине не было. Весело и кубарем катались дети и взрослые, толпой. Ни петард, ни салютов не было, и бенгальские огни были чудом каким-то.
«Однажды в новогоднюю ночь мы пошли в лес. С друзьями и с детьми. Решили уйти подальше от фонарей, так наш папа сказал. А холодно! Минус 25 градусов, если не больше. Идем с кастрюлей, с примусом, с пельменями и с водкой. Зашли в глухой лес, сейчас это городской бор. Разлили водку — а рюмки примерзают к губам. Еще как-то разожгли примус, вскипятили воду и забросили туда пельмени! Помню, что они были горячие, но сырые. Мы их, обжигаясь, все равно поглотали — и бегом через сугробы домой. Вышли из леса в парк Гагарина — а там елка, все пляшут, мы с гармошкой! Еще там повеселились»,— рассказывает моя собеседница Любовь Логачева.
Это был титульный праздник недоступных деликатесов и общенародных гуляний, не омраченных идеологическими поводами. А еще советский Новый год был добытым в нелегкой борьбе и — рукотворным.
1972 год, декабрь. Совхоз имени 50-летия СССР. Фото Е. Ткаченко
Его надо было в буквальном смысле сотворить из собственных усилий, из стараний, из работы руками (и ногами): вырезать снежинки, сшить новую блузку, нарисовать на стекле Деда Мороза, склеить для утренника уши зайца и пришить к шортам пушистое что-то от старой шапки, слепить пельменей тыщу, побегать по темному городу за елкой и тайно притащить домой, найти по дороге еще конфеты, сочинить песню для коллег и прорепетировать, выволочь на себе во двор здоровенный ковер (мужчинам), сделать прическу (дамам) и маникюр после всех винегретов (тоже самим!)... И потом всю ночь праздновать, какие все молодцы, как все постарались, как здорово повезло, и несмотря ни на что, и назло природе у нас случился настоящий праздник.
Может быть, поэтому он такой незабываемый, тот Новый год из детства?
