Москва, 11.12.2022, 02:05:36, редакция FTimes.ru, автор Елена Вайло.
Специалисты ответили, можно ли пить антибиотики при ковиде и гриппе. К сожалению, сейчас распространены случаи, когда некоторые врачи продолжают назначать антибиотики в общей схеме лечения ОРВИ или ковида сразу, на всякий случай (чего делать нельзя), или если температура держится несколько дней. Сами пациенты часто занимаются самолечением и ошибочно назначают себе антибиотики. Их может назначить лишь врач при явных признаках бактериальной инфекции.
Содержание статьи
Давняя проблема
По словам терапевта центра семейной медицины «Здравица» Варвары Веретюк, проблема антибиотикорезистентности является одной из ключевых не только для нашего здравоохранения, но и для всех жителей планеты. По оценкам экспертов ВОЗ, около 1,27 миллиона человек в год умирает от инфекций, вызванных устойчивыми к антибиотикам бактериями. А инфекционист, главный врач клинико-диагностической лаборатории «Инвитро-Сибирь» Андрей Поздняков говорит, что проблема антибиотикорезистентности микроорганизмов возникла не вчера и не год назад, она практически так же стара, как и изобретение первых антибиотиков.
«По сути, это извечная гонка «защиты и нападения». Фармакология «нападает» на бактерии с помощью антибиотиков, бактерии, в свою очередь, «защищаются» от этих нападок путем приобретения механизмов устойчивости и распространения их в своей популяции. Если бы в микробиологии не было механизмов приобретения лекарственной устойчивости, отпала бы необходимость в разработке всё новых и новых антимикробных препаратов. Хватало бы 1–2 на каждую группу бактерий», — отметил эксперт.
Однако, по его словам, в последние 10–15 лет проблема обострилась в связи с тем, что, во-первых, эффективных классов антимикробных препаратов не было запущено в практическое здравоохранение. И нет ни одного класса таких препаратов, проходящих клинические испытания. Во-вторых, в связи с широким использованием антимикробных препаратов не только и не столько в медицине, но и в сельском хозяйстве, ветеринарии, пищевой промышленности резистентными к антибиотикотерапии стали даже микробы, ранее чувствительные к самому широкому спектру обычных амбулаторных препаратов.
В пандемию многие люди по всей стране закупались антибиотиками впрок, на всякий случай, и был дефицит некоторых препаратов. Показательный пример — это возбудитель гонореи Neisseria gonorrhoeae. Ранее заболевание, вызванное этим микробом и достаточно широко распространенное в мире, лечили любыми препаратами, включая пенициллин — первый и самый старый из придуманных антибиотиков с достаточно узким спектром действия.
Андрей Поздняков объясняет, что в последние десятилетия гонококк чаще приобретает множественную лекарственную устойчивость практически ко всем распространенным группам лекарственных препаратов, включая пенициллины, сульфаниламиды, тетрациклины, фторхинолоны и макролиды, а также варианты «терапии последней линии», в частности цефалоспорины.
При этом заболевание не является редким: по данным ВОЗ, в 2020 году только официально в мире зарегистрировано 82 миллиона новых случаев заболеваемости.
«Почему так произошло? «Стыдная» болезнь, которую проще втихую подлечить, чем обратиться к врачу; легкий доступ к антибиотикам, неправильный их выбор, низкое качество препаратов и нерациональное использование — недостаточный или, наоборот, чрезмерный курс. Всё это наслоилось на генетические мутации гонококка в организме. Отсюда — «супергонококк» (официально — супербактерия гонореи) активно распространяется по миру и резистентен практически ко всем антимикробным препаратам», — поясняет Андрей Поздняков.
Главная проблема антибиотикорезистентности
Но, акцентирует внимание Андрей Поздняков, пожалуй, самая глобальная проблема антибиотикорезистентности — это грамотрицательная условно-патогенная микрофлора (УПМ). Этих бактерий великое множество — клебсиеллы, кишечная палочка, ацинетобактер, псевдомонас (включающие в свой род печально известную синегнойную палочку) и многие другие семейства и роды.
Все эти микробы распространены во внешней среде и уже имеют устойчивость к различным неблагоприятным факторам, то есть могут меняться и приспосабливаться, при этом могут колонизировать (заселять) кожу и слизистые оболочки человека. Их задача «выжить и не мешать». Практически все люди — носители УПМ.
В обычном состоянии организм с адекватно работающей иммунной системой и хорошо развитой нормофлорой (полезными микробами) не даст им размножиться и оказать какое-либо негативное влияние.
Но если человек серьезно заболевает, то иммунная система временно ослабляет контроль над УПМ, направляя все силы на борьбу со случившейся болезнью. Соответственно, УПМ может начать размножаться. Плюс применение антибиотиков для лечения заболевания уничтожит и часть нормальной флоры. А УПМ приспосабливается и приобретает факторы резистентности от данного препарата. Если этот человек попадет в стационар, то часть флоры мигрирует во внешнюю среду.
Получается, что во внешней среде оказывается колония УПМ, имеющая устойчивость к какому-то антибиотику. Если такое случается в каком-то замкнутом пространстве один раз, два-три раза — некритично. Если же такое случается регулярно и часто, то в итоге в этом пространстве оказывается куча различных микроорганизмов с умением приспосабливаться и с уже приобретенной устойчивостью к тем или иным антибиотикам.
Где же присутствуют такие тайные комнаты? Чаще всего — это стационары, отделения интенсивной терапии и реанимации. Естественно, там регулярно проводятся дезинфицирующие мероприятия достаточно агрессивными для микрофлоры веществами. Но способность УПМ приспосабливаться нередко выдерживает данную обработку антисептиками. Бонус: разные виды и даже роды бактерий умеют обмениваться между собой факторами резистентности.
Поэтому для врачей это становится всё более серьезной проблемой. Заболевания, которые вызваны такими устойчивыми микробами, сложно лечить.
При коронавирусе антибиотики неэффективны
Пандемия ковида внесла свою лепту в развитие антибиотикорезистентности бактерий. В этом мнении эксперты едины.
Андрей Поздняков выделяет особенно первый год пандемии:
«Паника, отсутствие информации о болезни, тяжесть протекания инфекции, поражение легких, клинически схожее с пневмонией непонятной природы (возможно, наслоения вторичной флоры), выраженное повышение С-реактивного белка, который традиционно считается маркером бактериальной инфекции, у тяжелых пациентов — всё это привело к активному применению антибиотиков, чаще всего без показаний, в различных сочетаниях, длительными курсами. Соответственно, в стационарах усилилось формирование антимикробной резистентности внутрибольничной флоры, расширился ее спектр».
Стократно всё это усилилось паникой среди населения. Итог — массивное применение антимикробных препаратов при вирусной инфекции. На выходе получили снижение чувствительности микроорганизмов к аминопенициллинам и цефалоспоринам. Азитромицин, судя по всему, остался более или менее эффективным препаратом для лечения заболеваний, вызванных микробами, не циркулирующими постоянно в человеческой популяции. Например — возбудителем боррелиоза. Для лечения бактериальных инфекций, вызванных широко распространенными группами микробов, его уже можно не применять.
Пандемия COVID-19, к сожалению, привела к росту приема антибиотиков, особенно азитромицина и левофлоксацина. Также часто назначаются полусинтетические пенициллины (амоксициллин) и цефалоспорины. Кстати, одна из проблем, озвученных ВОЗ, — это устойчивость возбудителя гонореи к цефалоспоринам как раз в связи с нерациональной антибиотикотерапией. Есть база данных, где собираются данные об антибиотикорезистентности.
