Как без воды и под обстрелами жить по‑человечески
Журналист «Первого областного» уже второй раз в этом году съездил в отпуск в Донецкую Народную Республику. За время, что прошло с первой поездки, изменилось очень многое, начиная с того, что ДНР стала территорией Российской Федерации. Но пока что жизнь в Донбассе легче не стала. Почему — ответ в дорожных заметках.
***
Три часа ночи. Подъезжаем к месту, где еще три месяца назад была полноценная государственная граница между Российской Федерацией и Донецкой Народной Республикой.
Сейчас здесь границы нет. Нет и магазинчика DUTY FREE, радовавшего недорогим алкоголем и парфюмом еще в августе. Но контрольно-пропускной пункт остался.
И если в сторону ДНР обслуживающие пункт вместо пограничников росгвардейцы спросонья лишь быстро проверили наши паспорта, то в сторону России пропускной режим не просто не ослаб, но, скорее, даже ужесточился. Убедились мы в этом наглядно спустя неделю, когда возвращались назад.
Многокилометровые очереди из грузовых фур, легковушек и минивэнов. С раннего утра идущие непрерывным потоком через границу пешком женщины… Довольно тягостное впечатление.
По-хорошему, учитывая складывающиеся транспортные и логистические потоки, мощность КПП надо бы увеличить в несколько раз. Либо вообще снести этот и другие КПП, раз уж ДНР, ЛНР, Запорожье и Херсонская область теперь территория Российской Федерации.
Но снести, увы, пока никак. В новых территориях РФ действует военное положение, и пункты пропуска — это еще и совсем не лишний заслон на пути всяких «подозрительных элементов», а то и контрабанды из зоны боевых действий всяких нехороших предметов — оружия, взрывчатки и так далее.
Реальность, увы, куда суровее здравого смысла и логики мирного времени.
***
Напротив дома в самом центре Донецка, квартиру в котором мы сняли, — рядок торговых павильонов, продовольственных и с хозтоварами. Открываются рано — в 8 утра, но работают не допоздна — в 16—17 часов уже вешают на дверях замки.
Причина?
«В связи с обстрелами аптека временно работает с 8:00 до 16:00», — написано на белом листке бумаги, заботливо упакованном в файлик и приклеенном к входной двери павильона.
Рядом с аптекой — небольшой павильон «Пиво/рыба». С пивом все замечательно. С рыбой — тоже: в наличии имеются как вяленые «к пивку» лещики, вобла, пелядь, так и копченый тунец (!), слабосоленые форель и семга, красная икра кеты и горбуши и даже баночки черной икры. Цены на деликатесы, правда, по меркам Челябинска немилосердны. Но все же — все в наличии.
Но есть нюанс — то, что когда-то было окнами павильона, наглухо забито фанерой, а снаружи дополнительно уложены мешки с песком. Последствия «прилета» и хоть какая-то попытка защититься от следующего…
Обстрелы Донецка, и без того немилосердные уже как восемь с лишним лет, в последние недели усилились до крайности. Каждый день с утра до вечера, а то и уже ночью в город летят артиллерийские снаряды, а то и целые пакеты из установок реактивных систем залпового огня. Как еще советских «градов», так и американских или европейских систем.
К отдаленным, а то и не очень «бабахам» от взрывов привыкаешь довольно быстро. Но свыкнуться с такой «обыденностью» все равно трудно. А жить с этим месяцами, годами, подсчитывая все новые и новые жертвы… Стойкость жителей Донбасса поражает. А с другой, страшной стороны — а что им еще остается?..
***
В подъезде встречаем пожилую женщину, в руках которой — две пустые пятилитровки из-под питьевой воды.
«Вот, пошла за водой», — говорит она, спускаясь по высоким ступенькам подъезда «сталинки».
По словам женщины, с лета ситуация с водой в Донецке, и без того сверхкритическая, стала еще острее. Если раньше еще были отдельные дома в городе, где воду для питья в краны подавали хотя бы на час в день, то теперь в лучшем случае — один раз в три дня и лишь на пару часов. Хочешь иметь возможность умыться и смыть унитаз (или приготовить пищу) — подгадывай свой график и сверяй его с тем, что присылает по СМС на симки местного сотового оператора «Феникс» городской водоканал.
Правда, и этот график никем не гарантирован — обстрелы летят в том числе в сторону коммунальной инфраструктуры. И без того изношенной и поврежденной.
«Я-то живу на пятом этаже, до меня все равно вода не дойдет — насосы слабые, — печалится старушка в подъезде. — Так что только если в подвале кран на трубе откроют. А так — хожу либо в школу рядом, либо в соседний квартал».
Нам вместе с моим напарником по поездке, предпринимателем и историком Дмитрием Логуновым, за ту неделю, что мы провели в городе, так и не удалось «подловить» подачу воды. Так что каждое утро мы закупали несколько шестилитровок в павильонах напротив, на что уходило несколько сотен рублей в день.
И быстро научились использовать эту воду на три круга: помыться самим (поверьте, шесть литров на человека — это нормально), постирать мелочи вроде носков, ну и залить оставшееся в смывной бачок унитаза.
Но если мы относились к этому как к веселому туристическому квесту — ха, 30 литров в день на двух взрослых мужиков, — то жители Донецка так мучаются постоянно. И можно лишь представить себе, что им стоит не просто жить в таких условиях, но еще и не допускать антисанитарии и связанных с ней опасностей — болезней и эпидемий.
И вообще, чтобы вы, читатели, все точно и правильно понимали. Воды в Донецке нет. И обстрелы — каждый день. Но город живет, и живет активной жизнью! И никакой антисанитарии или вспышек сопутствующих ей заболеваний.
Город чист, аккуратно убран и выглядит очень опрятно. И да простит меня мэрия Челябинска, но даже в чем-то на зависть столице Южного Урала. А донецкие коммунальщики — настоящие герои, ничуть не меньше тех, кто защищает эту землю с оружием в руках.
***
Илья Бархатов и Андрей Шадрин — два закадычных друга. Оба не так давно (но по отдельности) перебрались из Челябинска в Москву. Экс-депутат Заксобрания Челябинской области и предприниматель Бархатов — чуть раньше. Теперь уже бывший вице-мэр Копейска Шадрин — совсем недавно. У обоих в столице все вроде бы складывалось удачно. Тем удивительнее было встретить их в Донецке. Впрочем, они и сами удивились, впервые увидев друг друга здесь, в ДНР.
Все оказалось прозаично: челябинцы, как и многие другие пассионарные люди, пытаются встроиться в события, происходящие в Донбассе в частности и на всех новых территориях РФ в целом. А именно — в меру сил, способностей и навыков поучаствовать в восстановлении разрушенного военными действиями. Бархатов — в качестве помощника депутата Госдумы, Шадрин — как своего рода волонтер. Впрочем, оба имеют и опыт работы во властной системе и вряд ли откажутся потрудиться здесь и на позициях чиновников. Ну, если предложат когда-нибудь…
«Здесь прямо сейчас делается история нашей страны, а возможно, и всего мира. И конечно, нам интересно по мере сил поучаствовать в этих событиях, помочь всем, чем можем и как умеем», — говорят Бархатов и Шадрин.
Дела у них — пока на начальной стадии: катаются по городам, знакомятся с людьми, участвуют в различных совещаниях и штабах. Пытаются понять, что происходит и как все здесь устроено.
Не сомневаюсь, что мужики найдут себе применение: оба опытные, умные, толковые специалисты, в расцвете лет и сил. Печально другое: что не на малой родине…
***
Воскресный вечер. Переговорная одной из донецких гостиниц. Телевизионная «панель» транслирует главное событие выходных — финал чемпионата мира по футболу. Зрители — автор этих строк, мой товарищ по поездке Дмитрий Логунов, замглавы администрации Донецкой Народной Республики, уроженец Челябинска Александр Костомаров, помощник замглавы Волновахи, экс-сотрудник правительства Челябинской области Михаил Подобед, несколько чиновников правительства ДНР (в том числе три министра), плюс представители кое-кого из местных силовиков. В основном — достаточно молодые мужчины и женщины, позитивные и улыбчивые.
Почти все яростно болеют за Аргентину. На столе — немного пива (воскресенье все-таки, плюс футбол) и простые закуски. Много шуток, футбольных и нефутбольных. Нормальная веселая компания общительных людей.
Радость от 2:0 в пользу Аргентины сменяется удивлением от камбека Мбаппе и компании. 2:2, дополнительное время, второй тайм…
«Что случилось? — Веселье на лице министра здравоохранения ДНР Дмитрия Гарцева исчезло в первую секунду после того, как он взял трубку смартфона и ответил на звонок. — Серьезно прилетело? Сейчас буду». Как выяснилось, случилось несколько «прилетов» в нейрохирургический корпус главной донецкой больницы — областной больницы имени Калинина.
«С вами можно?» — спрашиваю Гарцева и после утвердительного кивка головой следую за ним. Министр садится за руль своего автомобиля, рядом с ним — его заместитель Анастасия Мартынова, и мы мчимся по вечернему Донецку на предельно возможной скорости.
Через несколько минут — на месте. Вокруг и внутри шестого корпуса больницы уже бегают пожарные. Всего, как выяснилось, прилетело три снаряда. Вероятнее всего, от «града». Причем прилетели предельно кучно — разлет буквально метров 30—40.
Один угодил в тротуар перед корпусом и оставил полуметровую воронку и побитые стекла. Второй пробил крышу седьмого корпуса, но особого вреда не причинил — помещения как раз готовили к ремонту под обустройство новых лабораторий. Разве что порвало трубу системы отопления, и горячая вода начала топить нижние этажи.
А вот третий угодил в перемычку крыши и второго этажа, в палатах которого лежали больные.
На месте министр совещается с представителем больницы. С его слов стало ясно, что врачи и медперсонал сработали сверхпрофессионально. Двух «тяжелых» пострадавших уже отправили в операционные (к сожалению, одного из них спасти не удалось), все остальные — и легко пострадавшие (их в итоге оказалось около полутора десятков), и просто пациенты, лежавшие в корпусе, — уже уведены в убежище и другие укрытия в подвале.
Впрочем, все, да не все…
В палате, на которую пришелся основной удар реактивного снаряда, почти не было живого места. Недалеко от остатков окна, рядом с кроватью, что стояла в углу, прямо под отверстием от снаряда, стоял мужчина в черной майке и тапочках и растерянно смотрел на нас.
«А вы кто?» — «Я лежал тут». — «Где?» — «Вот на этой кровати…» — «А в момент взрыва?» — «Тут и лежал».
Впрочем, мужчина, похоже, еще не понял, как ему повезло — остаться в живых и, в общем-то, практически невредимым после разрыва снаряда в паре метров над ним. Но он явно был не в себе, скорее всего — сильно контужен, и врачи быстро вывели мужика из палаты…
Осмотрев поврежденные корпуса и дав ряд нужных указаний, министр начал давать комментарии подоспевшим к этому моменту журналистам.
В общем, предельно малый разлет снарядов не оставлял никаких сомнений: укронацисты били не «по площадям», а прицельно по больнице. Прекрасно зная, что никаких военных тут нет, а есть тяжелобольные люди и врачи.
Зачем?!
…Следующим вечером по больнице имени Калинина снова открыли огонь. На этот раз прилетело в корпус номер 10. И снова предельная точность — разлет снарядов в несколько десятков метров, притом что били километров с 20—25.
А через несколько дней — еще такой же удар по донецкой травматологии.
Не говоря уже об «обычных», ежедневных «площадных» «прилетах» по рынкам, улицам, жилым домам, уносящих порой по несколько мирных жизней в день…
Разумеется, это самое настоящее военное преступление. И вообще, в этом случае трудно говорить о чем-то человеческом. Нелюди они и есть нелюди.
Прекратить этот бесчеловечный артиллерийский террор можно, только выгнав укронацистов из-под Донецка, из укрепрайона в Авдеевке и поселков за ней.
Но пока это так и не удалось, несмотря на отчаянные усилия Вооруженных сил РФ и местных ополченцев.
Так и живут…
