Научно-популярный журналист Ася Казанцева рассказывает, как выйти с карантина с +3 к мозгу, а не +6 на весах
Ася Казанцева — нейробиолог по образованию, публицист по призванию, лауреат премии «Просветитель». Девушка приехала в Челябинск, чтобы представить свою третью книжку, пообещать четвертую и рассказать кое-что новое о нашем мозге.
Мы спустили маску до подбородка и спросили у Аси, как пандемия влияет на человечество, что делать с прокрастинацией и почему так трудно накопить на ипотеку.
— Люди глупеют от коронавируса? Это реальный факт или психосоматика?
— К сожалению, да, глупеют. Коронавирусная инфекция вызывает гипоксию и способствует образованию тромбов, и то и другое опасно для мозга. Даже через месяцы после выздоровления многие пациенты сообщают о «мозговом тумане», трудностях с концентрацией и мыслительной деятельностью. Это подтверждается и объективными исследованиями: переболевшие хуже справляются со стандартными тестами на IQ, чем можно было бы ожидать для людей их возраста и уровня образования, и спад выражен тем сильнее, чем тяжелее протекала болезнь: те, кто попал на ИВЛ, теряют около 7 пунктов IQ.
— Как минимизировать эти последствия? Есть какие-то быстрые упражнения, экспресс-техники по наращиванию новых нейронных связей?
— Эти последствия лучше всего предотвращать с помощью вакцинации! Но если говорить в общем, то мозг действительно способен меняться в течение жизни, между нейронами формируются новые связи, и это придает некий запас прочности, позволяет медленнее глупеть с возрастом или после болезней. С этой точки зрения полезно осваивать любые сложные комплексные навыки, например изучать иностранные языки, учиться играть на музыкальных инструментах. Важно и то, что нейропластичность зависит от образа жизни. Мозг материален, он имеет физическую природу. Чтобы растить новые нейронные связи, важно двигаться и спать. Прогулки, танцы, бег или плавание способствуют полноценному кровоснабжению мозга. А сон, по современным представлениям, в принципе нужен в первую очередь для того, чтобы сортировать накопленную за день информацию, запоминать нужное и забывать неважное, перестраивая соответствующим образом связи между нейронами.
— А какие действия заставляют мозг создавать как можно больше нейронных связей? Общепринятое «читайте классиков»?
— Если говорить именно о книгах, то их влияние все же не настолько масштабно, чтобы это было видно на структурной томограмме. Нет такого, что вот какой-то человек не читал «Анну Каренину» и у него лобная кора тоненькая, а как только прочитал — сразу стала толстая! Все-таки слишком много факторов влияют на развитие лобной коры. Хотя вот, например, если человек осваивает новый способ чтения, в частности шрифт Брайля, то от этого анатомические изменения в мозге зафиксировать можно.
— Как помочь мозгу бороться со стрессом и локдауном? И в целом, что происходит с мозгом, когда вокруг паника, куар-коды и очень любезная служба доставки?
— Даже крысы легче переносят стресс тогда, когда могут как-то бороться с его источником, или хотя бы грызть деревянную палочку и вымещать тем самым свои эмоции. На уровень стресса влияют не только объективно происходящие вокруг события (например, пандемия), но и наше отношение к ним. Нас изматывает неопределенность, неконтролируемость ситуации. Полезно придумывать способы делать непонятную жизнь хоть как-то контролируемой, хотя бы субъективно, иллюзорно. Когда все пошло не по плану — делать вид, что так и было задумано, находить плюсы, извлекать пользу.
— А как вы справляетесь?
— Смотрю на любую ситуацию в сравнении. У каждого поколения какой-нибудь свой апокалипсис, у нашего — вот такой: с доставкой, диванчиком и интернетом. Не девяностые, не война, имейте совесть. Мне довелось отсидеть в 2020 году три обязательных самоизоляции, и в первых двух я лезла на стенку и считала часы до выхода на свободу, а третью провела в доме с нормальным компьютером, нормальной библиотекой, и, самое главное — беговой дорожкой, так что было мне там совершенно отлично, даже не помнила, когда там уже будет можно выходить.
— Творческий кризис, синдром самозванца, боязнь белого листа и любого нового дела — это тоже стресс? Как это победить?
— Исследователи прокрастинации часто отмечают следующее. Нам кажется, что наша проблема в тайм-менеджменте, а на самом деле основная проблема в менеджменте эмоций. Мы обычно откладываем те вещи, которые вызывают у нас негативные эмоции, в том числе страх справиться недостаточно хорошо и уронить себя как в собственных глазах, так и в глазах окружающих.
— Не ошибается тот, кто ничего не делает?
— Откладывание работы, с одной стороны, позволяет немедленно получить дозу удовольствия от тех занятий, которые мы выбираем вместо пугающего выполнения обязанностей, а с другой стороны, позволяет впоследствии объяснить низкое качество сделанного банальным недостатком времени, а не отсутствием способностей. При этом интересно, что именно в случае творческой работы умеренная прокрастинация может быть полезна и с точки зрения результата — в том случае, если человек продолжает, откладывая дело, крутить его в голове, и иногда приходит к новым перспективным идеям. Другой вопрос, что не так-то много у нас творческой работы, как нам хочется думать.
— Написать книгу — это на 100% творчество?
— Это на 90% ремесло, а не творчество. Творческие решения нужны, но приходят они не по мановению волшебной палочки, а в результате подготовительной работы с материалом, которую надо просто брать и делать. И тут мы опять упираемся в работу с эмоциями. Чтобы большая работа была сделана, не надо надеяться на силу воли. Надо искренне хотеть получить результат, и искренне бояться ситуации, в которой результат не будет получен. Мне в написании книжек помогают, с одной стороны, безответные влюбленности («вот я напишу книжку, и тогда-то этот мальчик — или девочка — наконец поймет, как я крута»), а с другой стороны, договор с издательством с выплаченным авансом (который придется возвращать, если я не напишу книжку вовремя, а я его уже проела). Надо, чтобы эти радость и страх перевешивали, оказывались сильнее, чем сиюминутная радость от фейсбука и чем глобальный страх от того, что книжка получится дурацкая. Ну да, дурацкая, но надо понимать, что вопрос не стоит как «либо я напишу эту книжку, либо кто-то другой, настоящий, напишет хорошую». Вопрос стоит так: «либо я напишу эту книжку, либо эта конкретная книжка просто вообще никогда не будет написана, ее не будет существовать». Кажется, это довольно страшно.
— А сейчас вы обдумываете новую книжку?
— Во время карантина в Бристоле я размышляла, что четвертая книжка может быть про разные тонкие методы молекулярной нейробиологии, о генах, вирусах и нейронах, технологиях памяти. Но дистанционка, пандемия и текущая ситуация заставили меня подумать о книжке про деточек. Единственно, я считаю что книжку про детей нужно писать только уже имея этих детей. Так что я над этим работаю. Кто знает, может это происходит прямо сейчас.
— Что самое главное нужно знать про мозг обычному человеку, чтобы быть счастливым?
— Что мы эволюционировали совершенно не в тех условиях, в которых мы сейчас живем. Наш мозг — это мозг примата, живущего в маленькой группке своих сородичей в голодной и опасной саванне. Лучше выживали и оставляли потомство те, кто налаживал теплые отношения с товарищами — поэтому мы до сих пор испытываем сильный стресс от одиночества, хотя фактически можем сегодня ни с кем не общаться лично и все равно прекрасно зарабатывать себе на жизнь через интернет. Лучше выживали те, кто съедал доступную еду и обрастал жирком — поэтому нам так сложно ее не есть даже теперь, когда от ожирения на планете страдает уже существенно больше людей, чем от недостатка еды. Жизнь была устроена таким образом, что нам волей-неволей приходилось двигаться, по крайней мере много ходить пешком в поисках пищи, поэтому, с одной стороны, у нас слабо выражена какая-то собственная мотивация к физической активности, мы бы лучше на диване полежали, если еда уже есть; а с другой стороны, мозг на такое не рассчитан, ему для нормального функционирования все-таки нужно, чтобы мы куда-то ходили. И, к сожалению, жизнь была слишком непредсказуема, чтобы имело смысл вкладываться в долгосрочные проекты, писать книжки или копить стартовый взнос на ипотеку, поэтому это до сих пор так непросто нам дается. Но мы стараемся.
