В интервью главы Карабаша Олега Буданова — о долгой истории города, его неоднозначной репутации и решении наболевших вопросов
У Карабаша двоякая известность: с одной стороны, его давно считают настоящей зоной экологического бедствия, с другой — город регулярно попадает в повестку как пример успешного благоустройства и развития общественных пространств. Но за кадром так же стабильно остается много других вопросов: например, почему реальную историю Карабаша можно смело увеличивать на полсотни лет и откуда в считающемся металлургическим городе — три шахты глубиной в сотни метров.
Содержание статьи
Ключ от города
— Олег Геннадьевич, с 2018 года вы всем приезжающим демонстрируете центральную площадь. Но в городе ведь много и других объектов, построенных недавно.
— История центральной площади действительно очень интересная. Она началась с письма от замминистра строительства области Ивана Белавкина. «Рекомендую съездить на такой-то семинар в Красногорск». Поехал, не понимая до конца, куда и зачем: какие-то малые города, какие-то поселения, какой-то конкурс... Но когда специалисты начали рассказывать, что они сделали в Казани, в Москве, я включился: площадь! Центральная площадь Карабаша, которой по факту нет! Вот что мы будем заявлять на этот конкурс! Это было 17 февраля 2018 года. Каким-то чудом нашли Дмитрия Ступина, специалиста по проектированию. И как только президент объявил этот конкурс, мы за три месяца сделали проект центральной площади. И, считайте, что победили. Хотя были в итоге на девятом месте. Но, хотя федеральных денег не получили, инвестиции для нашей площади нашлись.
— Но сделали в конце концов не центральную площадь, а Аллею ветеранов.
— Названий у этого места было много. Но всем было ясно, что оно ключевое для города. У нас даже родилась забавная концепция: вот на карте видно, что этот центр города у нас действительно в форме ключа — ручка из Центральной площади и головка из Аллеи ветеранов. А вокруг — улица Ключевая. Там много ключей, то есть родников. Название «Аллея ветеранов» приклеилось, а была идея как раз назвать «Ключевым местом». У нас в этом ключе все сконцентрировано: тут будет техникум, тут — стоит храм, тут — на сегодня уже! — стоит торгово-развлекательный центр, ФОК. Дорога, на которую выделены областные деньги. И вот из этих объектов складывается такой ключик.
«„Твиттером“ я переболел в детстве»
— Вы с жителями города лично общаетесь?
— Конечно. Плюс у меня четыре страницы в соцсетях. «Твиттера» нет. Как говорится, «„Твиттером“ я переболел в детстве». Но есть «ВКонтакте», «Инстаграм», «Фейсбук», «Одноклассники». Веду сам эти страницы, пресс-секретаря нет. И, если посетитель до мата не скатывается — не баню, что бы он ни говорил.
Вообще, конечно, критики хватает. А ты читаешь, да еще и расцвечиваешь все эти высказывания интонациями... Но это все равно очень важно. Стараюсь вычленять суть из комментариев, найти выход: что в этой ситуации можно сделать? Это реальная проблема или банальная недоинформированность?
Например, как-то не было в Карабаше до сих пор централизованной системы принятия решений о отмене занятий в школе и оповещения об этом населения. В Челябинске, Миассе это централизовано, в 5—6 утра вся информация размещается на соответствующих ресурсах. У нас — нет. Это не нарушение — закон гласит, что решение о том, идет или нет ребенок в школу, принимают родители. А школа в любом случае должна быть открыта. Даже в самые сильные вьюги и морозы от 20 до 40 детей в школу приходили. Так что информирование людей о принятом решение по занятиям появилось только на днях. В следующий сезон уже будет это не на моей страничке, а на страничке ЕДДС (единой дежурной диспетчерской службы. — Прим. ред.). Хотя, признаем, к официальным ресурсам доверия у людей меньше.
Змеевик с глубины в 700 метров
— Сейчас очень много говорится о развитии туризма в области. В случае с Карабашом, очевидно, возможно развивать только промышленный туризм?
— С чего бы? Город — это не только «Карабашмедь»!
Немногие знают, что на территории Карабашского городского округа — четыре особо охраняемые природные территории, которые входят в биосферный резерват «Горный Урал». Вот так. У Миасса — Тургояк, у Златоуста — один Таганай. А у нас четыре. Это озера Серебры и Уфимское (из него вытекает река Уфа, приток Белой, на берегах которой, собственно, столица Башкортостана и стоит). Есть Луковая поляна — уникальное место, где на половине гектара растет дикий лук. По весне — удивительное зрелище! Его никто не сажал, лук сам захватил себе территорию. Ну и часть озера Увильды тоже относится не к Аргаяшскому району, а к нам. А еще есть хребет Юрма, там есть Чертовы Ворота высотой 1 023 метра. Словом, природы хватает.
А уж исторических мест... У нас разрабатывается, например, небольшое месторождение золота, и занимающийся этим предприниматель говорит: он на этом месте уже пятый разработчик. С начала 19 века идет выработка! И город был на том месте, там есть старое-старое кладбище, жилые кварталы. Карабаш ведь менялся очень активно. Начинался отсюда, потом ушел за гору, потом вдоль горы (имеется в виду Черная гора. — Прим. ред.) строились. Старожилы мне рассказывают — богатейшая история! Есть служебная записка в архивах НКВД, Серго Орджоникидзе пишет Сталину: «Иосиф Виссарионович, в Карабаше есть все. Вода, медь, недра. Нет людей!» И резолюция: «Люди будут». И тогда сюда пошли эшелоны. В конце 1940-х мы были вдвое-втрое больше Кыштыма, под 40 тысяч населения.
А сейчас люди едут по этой нашей дороге, проезжают мимо и ничего не видят. Ну что такое Карабаш? Заправка какая-то, железная дорога непонятная, частный сектор, пара магазинчиков... Ну и Черная гора. Журналисты приезжали по инициативе Русской медной компании, приезжали главные редакторы. Мне понравился вопрос на экскурсии: мол, молодцы, говорит кто-то, много изменений. «Но с отвалами-то что делать будете?» А я отвечаю: «Мужики, это не отвалы. Это естественный рельеф!» Я сам там был, в месте, о котором они спрашивают. С этой точки видно семь или восемь озер! И там весь склон в пнях: лиственница росла, но деревья просто спилили!
Есть панорамная съемка: в 1910 году гора полностью лысая уже была. Карабаш начинался с добычи меди, золота, железа. И технологии начала 20 века требовали для этого массу дерева. Так что наша экология не выбросами убита, но все-таки человеком. Сейчас надо активно высаживать деревья. На восстановление понадобится, конечно, много сил и времени. Но летом уже видно, что зелень потихоньку возвращается.
— И РМК озеленяет свои хвостохранилища.
— Это другое место. Но да, вы правы. Там же не просто что-то вырублено, а натуральное место хранения ядовитых отходов! А на формирование одного сантиметра устойчивого плодородного слоя уходит 100 лет. И пойма Сак-Елги — это первое, стихийное еще хвостохранилище. В советские годы старались отходы хоть и выбрасывать на рельеф, но как-то организованно. А в 19 веке — просто вышвыривали в реку. Там, когда слои в весенний паводок вымывает, видно, как накапливались отходы.
— Значит, экологическая история Карабаша еще печальнее, чем принято полагать? Тут гадили веками?
— Здесь и добывали, и перерабатывали. Вся экологическая неблагоприятная история закончилась только в 1998 году — остановкой завода. Фотографии того времени — это тихий ужас!
А ведь кроме завода здесь есть шахты, есть в городе династии шахтеров. Добывали все ту же медь. И глубина шахт — сотни метров! Последний горизонт — 700 метров!
У меня есть подарок от одного из ветеранов, Гайнуллы Валеева, почетного жителя города — пресс-папье из змеевика, добытого на этой глубине! И таких глубоких шахт было три. А есть и поменьше. С рабочих поселков у шахт, собственно, и начинается история города. Официальная дата основания Карабаша — 1822 год. Но до этого тут уже жили и работали люди, называлось все это — сак-елгинские выселки. И появились они примерно на 50 лет раньше, еще в 18 веке!
Так что мы сейчас думаем, как бы «переписать» официальную историю, чтобы город стал немножко старше, чем Кыштым. Пример Казани заразителен, знаете ли. Мы до их тысячи лет, конечно, не дотянемся. Но есть в старых книгах записи, что первые поселения — с 1776 года. Так что у нас может быть в ближайшее время юбилей...
Чужой среди своих
— Вы говорите «мы» про Карабаш. А ведь вы не местный, появились в городе пять лет назад. И тут не только простые жители, но и депутаты жаловались тогда и били во все колокола: спасите от варяга, нам и так плохо живется! Получается, прижились?
— Тут как бы не свалиться в самовосхваление... Пять лет назад я был в кадровом резерве области, поступило предложение стать главой. Приехал сюда с семьей. Как сейчас всех призываю делать — так сам и сделал. Не проехал, а именно приехал. И, честно говоря, в тот первый приезд даже не понял, куда я попал. Центр, не центр? Заплутал немного. Зашли в магазин, купили что-то, проехались, посмотрели. Обсудили — ну давайте попробуем! Это было зимой-весной 2015 года. Потом был длительный период подготовки, обсуждений. Выборы — в сентябре, конкурс на должность главы — в декабре.
Попросил материалы по городу, изучил его.
— И как впечатление?
— В Карабаше все друг друга знают. Как говорится, каждый — «васькиной бабы сестры мужик». И да, неприятие кого-то «чужого», со стороны, здесь отчетливо ощущается. Город за последние двадцать лет потерял практически половину жителей. Те, кто имел какие-то желания, амбиции, — они уехали. А те, кто остались... Нельзя сказать, что они какие-то неперспективные. Но очевидно — для того, чтобы меняться, надо на свою жизнь с другой точки зрения посмотреть, иначе, чем ты привык. Но к чужим — нет, неприятие. Почему «не наш»? А на должности-то назначают все-таки местных, карабашских. И потом их полгорода критикуют...
— Говорят, через пару лет после того, как вы стали главой Карабаша, вас хотели отсюда «забрать» на какой-то другой муниципалитет. Но местные депутаты резко выступили против.
— Было такое. Не скажу, в какой город хотели забрать. Повторюсь, я был в кадровом резерве. И был готов к переводу. Это же система, специально придуманная для решения проблем. Кадровая ротация: куда предложили бы, туда бы я, как человек системы... ну как минимум задумался бы. Вот и в ситуации с Карабашом я в первую очередь думал: будет ли поддержка, смогу ли я что-то сделать? А насчет того, что депутаты то ли приняли, то ли полюбили — это у них надо спрашивать. Избрание на должность было тяжелым, у людей были же планы продолжить те направления, которые предыдущий глава начинал. Здесь, хоть и маленький городок, но тоже есть разные группы влияния.
— Тяжкое наследие от Вячеслава Ягодинца (предыдущий глава Карабаша. — Прим. ред.) досталось?
— Первая оценка депутатами моей работы после избрания на должность была неудовлетворительная. Обидно было, ведь формально отчитывался за год, в который проработать успел всего три дня. Хотелось спросить у депутатов: а почему вы Ягодинцу претензий не предъявляли? Четыре года он вас устраивал, а тут работа вдруг стала неудовлетворительной.
Непонимание со стороны многих депутатов было. Приходилось быть открытым, понятным, по много раз объяснять все проблемы. Тут ведь еще такая история: очень долго жители Карабаша слышали только обещания. Столкнулся с этим в 2016 году, когда проводился местный турнир по футболу. Пришел, рассказал ребятам: Русская медная компания приняла решение строить здесь ФОК. Работы еще не начались по факту. И спортсмены посмотрели так скептически: мол, все понятно, очередные обещания. А его все-таки построили! Понятно, не моя заслуга — это средства РМК. Но какая-то организационная работа, оформление документов, ускорение некоторых процессов — в компетенции местных властей.
— Сейчас про Карабаш есть две истории, противоречащие друг другу. Одна — страшная сказка о местной экологии. Другая, начатая Русской медной компанией, — о преобразованиях, улучшениях, о том, сколько всего нового в городе появилось. ФОК, торгово-развлекательный комплекс, детские сады...
— Да, город зависит от «Карабашмеди». Мы — в чистом виде моногород, даже по соотношению численности населения и рабочих мест на градообразующем предприятии. И городу нужно повышенное внимание от региональной власти, потому что 98 процентов всей текущей жизнедеятельности — это «Карабашмедь». Раньше были швейная фабрика, радиозавод, автотранспортное предприятие, ДРСУ, многое другое. Сейчас — нет, только РМК. 1 400 рабочих мест на градообразующем предприятии в городе-десятитысячнике.
Владельцу РМК Игорю Алексеевичу Алтушкину важно знать, как жители оценивают его работу. Он смотрит на Карабаш как на город, где находится ключевое в цепочке РМК предприятие, и поэтому вкладывает сюда деньги.
Все инициативы шли от руководства компании. Я, можно сказать, просто «патроны подносил». А ведь тот же физкультурно-оздоровительный комплекс холдинг предлагал построить в городе еще лет десять назад! Но по каким-то причинам депутаты вместе с главой долго не могли найти для него место...
У нас выбор места, где строить ФОК, занял два дня. Руководитель компании-подрядчика приехал, мы походили, посмотрели, пять-шесть точек изучили... Все, принято решение: нужно формировать центр города. И работа пошла.
Это вопрос приоритетов: что любому человеку важнее — благоустроить его двор, создать какое-то общественное пространство или фасад мэрии отремонтировать? Ответ понятен. Хотя, например, и фасад, и крыльцо администрации, конечно, требуют ремонта.
— И не только. Я вот на ваше кресло градоначальника смотрю, подлокотники ободранные.
— А это старое кресло, еще от Вячеслава Ягодинца, ему больше шести лет. Нарочно не меняю, хотя оно ломалось уже три раза. Денег жалко муниципальных. Ну, функцию оно выполняет, в нем же сидеть можно! Предпочитаю работать с документами здесь, за большим столом. Словом, с фасадом все точно так же. Зато с 2015 года бюджет города вырос больше чем в два раза: с 480 миллионов рублей до 1,08 миллиарда! Это именно наш бюджет, без вложений РМК. А они, конечно, гигантские: два миллиарда в «социалку», 20 миллиардов — в модернизацию производства. Но конкретные, реальные дела есть и у нас: отремонтированные дороги, приобретенная техника, реконструированные и заново построенные коллекторы. Освещение! Город ведь был мрачный, абсолютно темный!
Свет в конце тоннеля
— Ну так «кара» по-башкирски — это как раз «черный».
— В последний свой приезд губернатор Челябинской области Алексей Леонидович Текслер решил пообщаться с людьми в обычной «Пятерочке». А ему жители говорят: у нас на улице Некрасова нет освещения, вот проблема. Алексей Леонидович приказал это дело исправить. Запланировали, сделаем. Но если в целом брать — сколько было светильников, сколько линий электропередач мы протянули... это небо и земля! Сейчас, если вечером подняться к поклонному кресту — уже пусть не мегаполис, но нормальный, освещенный современный город. Количество работающих светильников выросло в четыре раза, мы вложили в них 10—11 миллионов!
Проблемы есть, конечно. Где-то сбои, где-то с коммунальными компаниями какие-то вопросы возникают. Спасибо «МРСК Урала»: мы сейчас бесплатно пользуемся 480 их столбами линий освещения, а они терпеливо ждут, пока мы оформим все документы. Потом уже начнем какую-то денежку им платить. И то — божескую денежку. Потому что когда-то «Уралресурс» нам предлагал эти столбы арендовать за 230 рублей в месяц! И еще говорили: это для мэрии скидка, частным компаниям мы ставим тариф в 500 рублей в месяц за столб! С МРСК у нас все будет рублей по 50—60. И как только оформим все бумаги — будет освещение.
Общественный транспорт развивается. У нас он не коммерческий, просто нет возможности зарабатывать на этом. В 2016 году был один-единственный маршрут, причем функционировало предприятие, работающее вообще-то в Аргаяше. Мы приобрели дополнительную технику благодаря программе «Реальные дела». И сейчас у нас три внутригородских маршрута, один междугородний, Миасс — Карабаш. Дорогу сделали областные власти, Семен Аркадьевич Мительман еще в прошлом созыве Законодательного собрания области очень помог. Это же был его округ, вот он приехал, я ему посоветовал обратно в Челябинск возвращаться не через Аргаяш, а через Яраткулово. Сработало! Ощутил депутат на себе все прелести этой «гребенки», позвонил министру транспорта, попросил решить вопрос. В этот же год дорогу сделали!
— Так вот как вопросы решаются! Отправить депутата потрястись по разбитой дороге!
— Так это и есть адекватная работа депутата: выяснить проблему, обратить на нее внимание.
— У Карабаша, кроме экологических проблем, есть еще и коммунальные: у вас самые высокие в регионе тарифы на ЖКУ. Как это будет решаться?
— Губернатор области поставил задачу проанализировать тариф. В ходе анализа министерство тарифного регулирования нашло основания для его снижения. В единственном городе на всю область у нас в 2021 году тариф на вырос, а сократился. Это не совсем моя тема, тарифы ведь не мэрия определяет. Но на 8 процентов снизили.
— Как вообще Карабаш дошел до жизни такой?
— Если коротко, то ошибка прошлого.
Это история еще 2008 года. Основной причиной скачка цен на тепло и электричество стало некорректное изменение норматива. Сложно сейчас судить. По подсчетам некоторых горожан, пытавшихся в этом разобраться, норматив для некоторых домов, в частности, панельных пятиэтажек, был завышен в два раза. И его сделали единым по всему городу! Понятно, что старый жилой фонд потребляет тепла и электричества много больше, но все-таки...
Потом, в 2011—12 годах, руководство города совместно с Единым тарифным органом приняли не совсем взвешенное решение о переходе котельной со стандартного котла на когенерационные установки. Когенерация — это когда тепло вырабатывается попутно с производством электроэнергии, и тепло заводится в систему и нагревает теплоноситель. По сути, котельную решили заменить электростанцией. Когда сейчас начали проверять эту историю — стало ясно, что решение было, мягко говоря, не совсем продуманным. Закупили в лизинг чешское оборудование. Потом началась история с санкциями, всплыли еще и грехи с монтажом, какие-то ошибки.
В итоге эта новая установка не выдает какие-то параметры. Это вообще должно быть «паразитное» тепло, ничего не стоящее! Но то старое соглашение сейчас не дает возможности тариф сократить. После принятия сейчас правильного решения для некоторых домов — только некоторых! — платеж сократится на 30—40 процентов. Для старого фонда он, видимо, останется на прежнем уровне. Причина этому — и изношенность домов, и протяженность теплотрассы.
— А новая котельная как вариант?
— Мы работаем над схемой теплоснабжения. Рассматриваем варианты строительства в точках нагрузки маленьких котельных, которые будут отапливать свои кварталы. По сути — не котельных даже, а бойлеров. Но пока не хочу ничего обещать, неблагодарное это занятие. Вот такими точечными решениями плата за тепло точно будет снижаться. Вдобавок установка счетчиков и правильная регулировка тепла тоже дает экономию в те же 30—40 процентов! Но для этого нужен активный старший по дому. Там, где такие люди есть, — это работает.
Есть шахтеры, нет строителей
— Старый жилой фонд — еще одна проблема города. В соседнем с вами Аргаяшском районе вообще нет своих строителей и обновление фонда идет очень туго. Как с этим в Карабаше?
— У нас похожая ситуация. Проблема с расселением ветхо-аварийного жилья, не хватает первичного жилья. Микрорайон Медный — это первые многоквартирные дома в городе на открытую продажу за последние 15 лет. Все это время в городе строилось жилье только для расселения аварийного фонда. Сейчас у нас строится 120-квартирный дом дополнительно к Медному. На следующий год запланировано строительство еще двух блок-секций по областной адресной программе, это еще 30 квартир. Уговорили компанию из Миасса зайти на этот проект, у дома уже закончен фундамент. В планах — сдача его в эксплуатацию уже к Дню металлурга.
Тут вопрос в том, что у нас нет строительных организаций и соответственно нет людей. У нас шахтеры живут, а не строители!
— Соответственно и эффекта мультипликатора от стройки Карабаш пока не испытал.
— Потихоньку эта отрасль начинает оживать. Бетонный узел свой появился. Вот завода КПД, наверное, не появится. Но если к нам захочет зайти какая-то строительная организация — будем только рады, я лично обещаю всю возможную поддержку.
Город-миллионер
— В ближайшие год-два что еще ожидать в Карабаше?
— Планов у нас громадье! Планируем благоустройство прибрежной территории на Серебрах. Хотим связать эту территорию, лесной массив, с собственно берегом озера, организовать экотропу. Но это если мы будем опять участвовать во всероссийском конкурсе, как с Аллеей ветеранов, как с центральной площадью.
Ждем подписания губернатором соглашения с фондом реформирования ЖКХ, по этому документу мы получаем 400 миллионов на строительство очистных сооружений. Очень большая, тяжелая работа. Мы, пожалуй, совершили чудо — за полгода подготовили все обоснования для получения этой суммы. Очень помог нам Алексей Леонидович Текслер и его заместители Виктор Мамин и Сергей Шаль. Один из «элементов» чуда — с 25 декабря по 5 февраля зарегистрировали 17 объектов незавершенного строительства. Обычно на каждый такой объект до полугода уходит.
Принято решение строить Центр культурного развития, по нацпроекту нам выделено на это порядка 150 миллионов. По сути получится что-то очень похожее на традиционный дом культуры, только современнее. Своего ДК долгие годы не было, в старом здании затопило подвал, его не получалось эксплуатировать.
Идет реконструкция основной канализационно-насосной станции и трех коллекторов, к середине года должны закончить. Это еще порядка 42 миллионов.
Получили заключение по проекту водозабора из Серебров. У нас два источника водоснабжения, в Киалиме очень хорошая вода, но он просто далеко от нескольких районов, поэтому на Серебрах все гидротехнические сооружения тоже надо восстанавливать. А плюс к этому областной Минстрой планирует заявить нас в нацпроект «Чистая вода».
Прошел на днях аукцион на проектирование и реконструкцию улицы Ключевой. Жители очень ждут: там сейчас просто грунтовка, ни покрытия, ни освещения. Параллельно завершаем работы по реконструкции нашей Центральной улицы. Ждем заключения госэкспертизы по реконструкции транзитной дороги. Горожане ждут этого много лет, эти шесть километров называют дублером М-5, и по факту так оно и есть. Три года я просил деньги на этот проект, и только Алексей Леонидович Текслер пошел навстречу. Здесь тоже должны быть и освещение, и переходы, реконструкция железнодорожного переезда, благоустройство дорожного полотна и тротуаров. Так что 25—30 метров той самой рыжей земли, которую у нас так любят приезжие фотографировать, просто исчезнет, будет нормальная зелень. Пока оцениваем работу в 330 миллионов.
— А в экологию городской бюджет вкладывается? Или это забота исключительно градообразующего предприятия?
— Компенсация накопленного вреда — на «Карабашмеди». Там очень серьезно поработали с модернизацией производства. Воздействие, понятно, по-прежнему есть, но по сравнению с тем, что было в прошлом... И большинство людей адекватно оценивают прошедшие изменения, усилия, которые прикладывают власти области и собственник предприятия. Теперь у нас по крайней мере снег не черный и недогоревшие в печах «Карабашмеди» хлопья на головы не падают.
