Журналист и общественник Валерий Шагиев считает, на Южном Урале гражданская активность стремится к нулю
Руководитель Общественного штаба по контролю и наблюдению за выборами в Челябинской области Валерий Шагиев поделился с Первым областным информагентством собственными впечатлениями от прошедших выборов в Государственную думу. В интервью Валерия Рубисовича — о том, как нулевая гражданская активность населения региона лучше любых других аргументов доказывает легитимность прошедшей кампании.
— Валерий Рубисович, Общественный штаб по контролю и наблюдению за выборами был сформирован весной. Выборы прошли. Что теперь станется с этой структурой?
— Я думаю, ее оставят. Штаб оказался эффективным. Люди, которые дружат с головой, никогда не будут нарушать закон, зная о видеокамерах. Непонятно, о чем думали люди, вбрасывая бюллетени под прицелом камер в Брянске, Москве, Иваново. У нас, слава богу, таких сумасшедших не нашлось. Кроме того, полагаю, у нас была правильно донесена политическая воля: не нужно накидывать бюллетеней за какую-то партию или кандидатов. В итоге мы на видео не увидели ничего ужасного, кроме каких-то курьезных случаев. Поэтому, думаю, практику общественного наблюдения государство сохранит. Это позитивно влияет на легитимность избирательного процесса.
— Все лето очень много говорили о том, что институт общественного наблюдения поможет доказать законность выборов. А по факту ее доказали установленные на участках видеокамеры.
— Я в очередной раз убедился, что «диванно-гражданская» позиция никак не конвертируется в дела. Мы надеялись, что будет много народу в штабе, но «людей с улицы» не было. Никто не пришел, кроме немногочисленной кучки. Мы размещали анкету на сайте Общественной палаты не для того, чтобы ограничить поток потенциальных наблюдателей, а чтобы систематизировать его. Увы, все оказалось зря.
— То есть оказалось, что писать в блогах проще, чем встать и пойти что-то реальное делать?
— Оказалось, что отмена всеобщего наблюдения привела только к информационному шуму. Возможность контролировать ход выборов людям предоставили. Люди ею не воспользовались. Три центра видеонаблюдения было: в Челябинске, Магнитогорске, Златоусте! Мне лично грустно, что гражданская активность у нас сошла на нет, что она существует только в соцсетях, в интернете. Низкая явка — из этой же оперы. Из двух с половиной миллионов имеющих право голосовать южноуральцев на участки пришли меньше половины. Ну о чем тут говорить, если люди сами не реализовали свое право?
То, что произошло, отражает реальное положение дел. Да, гражданская активность на нуле. Но кто хотел — тот пришел, и его голос был по-честному учтен.
— А стоит ли стимулировать эту гражданскую активность?
— Ее невозможно искусственно стимулировать. Это ведь зависит от человека. Есть у многих ощущение некоей обреченности, мол, все уже решено. Но с другой стороны, это как-то странно выглядит. Смотришь в интернет — кажется, что все готовы к каким-то действиям. Смотришь на экран, на информацию с камеры видеонаблюдения — а там все тихо и пусто, у половины избирателей нет никакого интереса.
Можно чувствовать себя разочарованным, но, повторюсь, наши результаты, официальные результаты, очень близки к реальному положению дел.
Да, были проблемы, было аннулирование бюллетеней, но это было связано только с надомным голосованием. 3600 бюллетеней было аннулировано — это вместе с испорченными и забракованными. 19 участков, где аннулировались результаты надомного голосования. Везде — проблемы с оформлением реестра. Был там умысел, не было — бог его знает. По части случаев уверенно могу сказать, что сотрудники УИКов просто прослушали информацию об изменении регламента, что реестры нельзя заполнять карандашом. Мол, нам позвонили, мы пошли, дали людям проголосовать, а в реестр внесем только сейчас. Но это нарушение! И если кто-то из наблюдателей, журналистов, членов УИКов с совещательным правом голоса начинал настаивать, что имеет место сомнение в легитимности выборов — результаты отменялись. Всякий раз это решалось коллегиально. В этом отношении позиция облизбиркома была очевидна: при малейшем сомнении аннулировать результаты в данном конкретном случае, потому что нельзя ставить под сомнение общий ход выборов. Да, 3600 бюллетеней, 1800 человек не проголосовали. Это плохо. Но проголосовал, в конце концов, миллион с лишним человек, так что аннулированные голоса — на уровне ниже статистической погрешности.
— По поводу надомного голосования вообще возникло довольно много вопросов. Я, например, не представляю, как возможно за небольшое время собрать десятки, сотни голосов из квартир. Может быть, имеет смысл на будущее продавливать законодательно вопрос о видеонаблюдении в ходе надомного голосования? Просто пусть за комиссией ходит аккредитованный человек с камерой, ну хоть со смартфоном в режиме видеозаписи.
— Я не думаю, что в этом есть необходимость. Система работает гораздо проще. В надомное голосование идут два члена комиссии и два наблюдателя. Потом просто списки избирателей сверяются с реестром надомного голосования. А вот наблюдателей-то от партий, от кандидатов, то есть самых заинтересованных лиц, и не хватало! Полноценно наблюдала разве что «Справедливая Россия», все остальные не смогли мобилизовать своих сторонников.
— А шума больше всего было от «Яблока»…
— Нет, их было, по-моему, меньше. Тут все дело в том, что от «яблочников» заявились представители организации «Голос», признанной иноагентом. Но, как заявляла председатель ЦИК Элла Памфилова, «Голос» при этом не был поражен в правах, они спокойно работали. Большая часть и была заявлена от «Яблока», но они свои задачи выполняли, а не партийные. У нас достаточное количество партий участвовало в выборах, но почему-то обеспечить наблюдение за выборами смогли только члены «Справедливой России». Ну вот не нашлось больше людей, готовых встать за свою партию!
С другой стороны, я убежден, что при наличии даже такого наблюдения и определенного контроля «вбросить» на выборах возможно ну никак не больше пяти процентов. Я, как журналист, участвовал в выборах с начала нулевых годов, почти двадцать лет. И весь мой опыт говорит: что бы вы ни делали, ну не больше пяти процентов получится вбросить. Это будет слишком явно, слишком заметно.
Да, был участок в Кизильском районе, где 90 процентов населения какой-то деревни проголосовали за «Единую Россию». Но эти отдаленные территории — отдельная история. Они реально могут проголосовать именно так, потому что там люди слишком зависят от начальства, потому что их убедили и они других партий просто не знают.
Фальсификации, нарушения — это вещи третьей-четвертой степени важности. Мобилизация и административный ресурс — это главное. Но трудно упрекать правящую партию в использовании административного ресурса: любая партия, находящаяся у власти, использовала бы его, этот ресурс, точно так же.
Поэтому надо проявлять активность для победы. Люди, недовольные сегодняшним положением дел, должны прийти и проголосовать — это как минимум. И кричать сейчас о недостоверности результатов выборов бессмысленно: только половина народа проголосовала, это те результаты, каких мы с вами заслуживаем, и они не сфальсифицированы. Были случаи, были ситуации, но это все не фатальные вещи.
— И все-таки нарушения были.
— Да, на участках, которые я называю «районными султанатами». Руководители УИК, пытаясь, видимо, каким-то образом выслужиться, угодить начальству, проявляли ненужную инициативу — как с этим же надомным голосованием. Но и это в пределах статпогрешности. Большинству давно понятно, что выборы надо выигрывать задолго до дня голосования, а не во время его.
— Как-то проявили себя в плане сотрудничества с Общественным штабом другие партии, не СР или ЕР? Те же «Новые люди»?
— «Новые люди» проявились сугубо на федеральном уровне, с серьезной поддержкой, с серьезной рекламной кампанией. Отличный нестандартный подход, четко ориентированный на целевую аудиторию. Активность на улицах была заметна, по крайней мере в Челябинске. Но это обезличенный вариант: кроме Авксентьевой (Сардана Авксентьева, бывшая глава Якутска, участник федерального списка «Новых людей». — Прим. редакции) никто из них не известен широкой общественности. Это получился такой клапан, куда ушли голоса людей, недовольных ситуацией, но не нашедших подходящий для себя вариант среди других партий.
Что касается остальных, то можно отметить практически полное отсутствие кампании у ЛДПР: ну не было ничего в области, кроме традиционных баннеров. И результат закономерен: не вкладываешься в кампанию, надеешься на федеральное руководство — вот и получаешь мизер. Ведь и федеральной кампании у ЛДПР по большому счету не было.
— На прошлогодних выборах в ЗСО о себе громко заявили «Партия пенсионеров» и «Зеленая альтернатива». Соня Гудим в федеральном списке, четкое позиционирование «пенсионеров». А в итоге так вяло выступили…
— На самом деле тема экологии — это сегодня не первоочередная тема, не то, что волнует людей прежде всего. Даже в Челябинске! Посмотрите сами, экологические митинги, когда-то собиравшие по пять тысяч человек, сами собой сошли на нет. Этой повестки не существует.
В этом, кстати, по-моему, секрет оглушительного провала даже не «Зеленой альтернативы», а местного «Яблока». Яблочники зациклились на экологии, а это не есть актуальная повестка. В нынешней ситуации, когда экономический спад бьет по людям, экология граждан волнует в последнюю очередь: некоторым людям порой не хватает денег на еду, и им бесполезно рассказывать, что они сейчас умрут от смога или еще чего-то.
Мне странно было, что «Яблоко», партия, позиционирующая себя как близкая к людям, использует эту тему. Такое впечатление, что им эту поляну отдали и запретили еще куда-то соваться. Активисты «Яблока» зато хорошо поработали на легитимность выборов, отменяя итоги голосования, заостряя спорные моменты с тем же надомным голосованием. Но на их рейтинге это никак не сказалось. Мне кажется, что региональное «Яблоко» требует уже даже не реформирования, им вообще надо начинать с чистого листа. Потому что с начала нулевых годов одни и те же люди выступают на этом манеже, с неизменной повесткой и неизменным мизерным результатом. Хотя теоретически голоса, отданные КПРФ, могли бы оказаться у «Яблока».
— Почему?
— Потому что у КПРФ протестная повестка, это в сентябре было особенно заметно.
— У нас в области «Справедливая Россия — За правду» выступила значительно лучше, чем в среднем по стране. А они тоже пытались играть на противопоставлении партии власти.
— Верно, пытались. У «эсеров» в Челябинской области была более активная, более яркая кампания. Но КПРФ вытянула федеральная повестка. Потому что на уровне региона коммунисты вообще никак не проявились.
— Если брать выборы более низкого уровня, то СРЗП выступили там очень неплохо: на довыборах в райсоветы Челябинска они взяли пять мандатов из десяти!
— На выборах районного масштаба партийная принадлежность почти не играет роли. Там важнее близость кандидата к людям, узнаваемость его как личности. Кампания в райсовет — это необходимость ножками обойти несколько десятков домов и показать свое лицо. Были бы эти люди от КПРФ или ЕР — не важно. Просто эти люди, победившие на районных выборах, давно вели свою кампанию. Но то, что люди, прошедшие в райсоветы, оказались не членами партии власти, — это однозначный минус для ЕР. Потому что руководство партии должно отслеживать таких активных депутатов и брать их под крыло. А мы в итоге имеем в Калининском, Курчатовском, Центральном районах Челябинска группы депутатов, находящихся в противостоянии с властью. Для управляемости муниципалитетом это не есть хорошо. И мы из семи районов Челябинска целых три можем отнести к условно, потенциально мятежным.
Но, возвращаясь к вопросу легитимности выборов, победа «справедливороссов» на местном уровне — это лишнее доказательство отсутствия фальсификаций. Легитимность, законность были для организаторов выборов важнее результата. И вопрос о нечестности выборов даже не поднимается. Для нас, наблюдателей, это более чем радостно.
