Мы побывали на одной из первых репетиций спектакля, премьера которого назначена на 5 и 6 марта
Хотя это противоречит принципам главного режиссера Молодежного театра Ивана Миневцева: творчество — процесс интимный, никаких посторонних в зале, — для журналистов Первого областного информационного агентства было сделано исключение.
Старенькая няня толкает перед собой довольно тяжелый... как бы это описать? Столик на колесиках. Но такого размера столик, что на нем, скрестив ноги, помещается мама Татьяны и Ольги Лариных.
В роли мамы — Наталья Чиликина (на столе)
Мама в добром расположении духа. Она попивает винишко, закусывает фруктами, задумчиво что-то жует. Ольга примеряет наряды, мама морщится, Ольга прикладывает то одно, то другое, вертится, крутится. Это надеть или то, или все-таки это? Татьяна стоит отстранившись, сама в себе.
«Они хранили в жизни мирной Привычки милой старины; У них на Масленице жирной Водились русские блины...» Музыка Константина Хазановича, специально написанная для спектакля, вплетается в пушкинский ритм медитативно, как шорох листьев, как шелест дождя.
Онегин и Ленский тоже здесь, но не здесь: наблюдают за происходящим откуда-то с подиума.
— Не играйте ничего! — комментирует Иван Миневцев.
— Скажи, которая Татьяна? — реплика Онегина.
— Вы как в окно подсматриваете, — поясняет режиссер. — Они там суетятся, бегают, а вы между собой обсуждаете: ты что, вот в эту, в меньшую влюблен? В такую суетливую девочку? Хм. Я выбрал бы другую. Понимаете, Онегин обсуждает девушек как рыбу в магазине, как мясо на рынке... Тут колхозная суета какая-то происходит. Для него все неважно. Ему все скучно. Он сидел дома, Ленский предложил: давай поедем? Ну давай съездим, посмотрим, кто посимпатичней, хоть какое-то развлечение.
Татьяна, тонкая и бледная, все это время стоит на краю сцены, даже не обернувшись. Мы вспоминаем, что да, и у Пушкина так: они и словом не перемолвились. Они с Онегиным не познакомились толком, в тексте нет об этом ничего.
И здесь, у Миневцева, — Татьяна спиной стоит и думает о своем, но «Онегина явление» произвело на девушку сокрушительное действие.
В роли Ленского (слева) — Артем Прокудин, в роли Онегина (в центре) — Иван Яковлев, справа — Иван Миневцев
— Катя! Только не страдай, — просит актрису режиссер.
Тут важная штука: в поэме не тронуто ни слова. Миневцев называет пушкинский текст великим, волшебным и надышаться на него не может.
Если вы читали «Евгения Онегина», то помните, что это не пьеса. Драматург Алексей Житковский, который написал инсценировку для Челябинского Молодежного театра, не изменив ни слова, по сути, написал поэму заново: весь авторский текст распределил между героями. И в том, кто именно и как рассказывает пушкинским языком историю, заключены отдельные смыслы.
Так, например, в спектакле три Татьяны. Три ее возраста.
И важнейшее переживание в жизни главной героини «Пора пришла — она влюбилась» озвучивает старшая из Татьян. Ее роль исполняет народная артистка России великолепная Ольга Телякова.
Пока несчастная молодая девушка стоит спиной к главному герою своей жизни, старшая Татьяна тягучим мелодичным голосом, с высоты лет (и с высоты подиума) рассказывает этот вечный сюжет, эту драму, знакомую каждой юной девице: «Давно сердечное томленье Теснило ей младую грудь; Душа ждала... кого-нибудь, И дождалась... Открылись очи. Она сказала...»
— Это он! Только не страдай! — говорит Миневцев. — Это радость. Это узнавание, утверждение. Обернулась. Это он, наконец-то! Кто же еще? Дождалась. Надо же. Это он. Пришел.
Тут звучит нота, такая тяжелая, грудная, томительная — и мы вдруг осознаем, что музыка звучала все это время, дрожала в воздухе, но настолько в такт стихам, что сознание не отделяло ее от текста. Питерский музыкант, мультиинструменталист и композитор Константин Хазанович, которого в музыкальном сообществе называют одним из самых талантливых представителей молодого поколения, — соавтор поэтической симфонии «Онегин».
— Все, запомни эту ноту, — говорит Иван Миневцев. — Вот здесь ты повернулась, Катя. Главное случилось.
Как полезно, дорогие друзья, возвращаться к классике лет через пятнадцать-двадцать после школы. Я прекрасно помню письмо Татьяны как гимн любви, светлой, бескорыстной и прекрасной. Мы все выросли со знанием, что настоящая любовь — она вот именно такая. Открытая, до донышка и навсегда. Девушка вручает себя юноше — а он после этого несет за нее ответственность всю жизнь.
Я вдруг увидела этот сюжет глазами моих молодых современников, свободных от стереотипов и обязательств. Что они увидят?
Девушка Татьяна жила-была в своей деревне, приехал к ним в гости загадочный магнетический молодой человек. Не сказал ей ни одного слова, не сделал ни шага, ни намека, ни одного сообщения не прислал, уехал, и все. И все — этого хватило, чтобы девушка потеряла покой и сон и влюбилась навсегда.
Мало того, что влюбилась, еще и письмо написала, где проникновенно во всем призналась, ни о чем его не спросив, но вручив свою судьбу. Вот вам и здрасьте. И что теперь делать?
— Это самый сок поэмы. Эта встреча, разговор с няней и письмо. Самая болезнь, — комментирует Иван Миневцев. — Знаете, как в детстве бывает, когда температура: полусон-полубред, и ты не здесь, и мир огромный, а ты в нем один. Вот она говорит с няней, как ребенок, ей надо зацепиться за что-то земное.
Музыка Хазановича — вот в этом моменте, да вообще вся — нереальная. Стон струнных инструментов, плач умирающего человека. Композитор признавался потом, что писал иногда по семь часов в день, как будто подключившись к какому-то порталу: «Мелодия будто бы из тебя транслируется. Как происходит это подключение — уже другая, более философская тема, но в данном случае это произошло».
Хрестоматийный текст письма Татьяны читают три актрисы-Татьяны, а дочитывает сам Онегин: «Но мне порукой ваша честь, и смело ей себя вверяю».
И на лице у Онегина в этот момент капслоком написано: «В СМЫСЛЕ?»
Так получилось, что с Иваном Миневцевым мы обсуждали концепцию спектакля дважды. Сначала после репетиции. Иван сказал так:
— Онегин — разрушитель. Он несет зло и смерть. Он губит три жизни, не задумываясь ничуть. Абсолютно холодно.
Я попыталась посмотреть глазами современного зрителя:
— Иван, позвольте, так в чем он виноват? Девушка влюбилась, потому что «сердечное томление теснило ей младую грудь» и «душа ждала кого-нибудь».
— Он не чувствует, не слышит, не понимает, — настаивал Иван.
Второй раз мы вернулись с этой теме буквально за неделю до премьеры.
— Мы пока репетировали, мы поняли: Онегин — несчастный человек, — говорит главный режиссер. — Он без корней. Не понимает, что такое любовь и что такое семья. Ему не то чтобы неважно — у него ничего не откликается, как будто не про него история. Мы прожили жизнь с этими героями и понимаем: дело не в зле — но в роке, в судьбе.
— Он не губит три жизни?
— Губит. Но он не со зла. Он приехал в эту деревню, чтобы изменить несколько жизней. Его руками вершится судьба.
— А так-то он обычный парень? Он же не виноват, что пришел в момент, когда девушка ждала ждала и дождалась. Любой бы пришел — она бы его назначила любимым. Бывает у девушек такое состояние.
— Ну да. Он просто обалдел. А с возрастом — если мы говорим психотерапевтическими максимами XXI века, — Татьяна все переплавила, все пережила, А он-то нет. У него к 30 годам вырос горб от этой нерешенной боли. Во-первых, он человека убил. А во-вторых... его эта ситуация уничтожила гораздо больше, чем Таню. Он трагическая фигура, а не воплощение зла. Откровенно говоря, к финалу его жалко, конечно.
— Иван, как по-вашему, «Евгений Онегин» — это школьное произведение?
— Не-е-ет. Это произведение для русского человека в любом возрасте. В 14 лет трудно осознать такие вещи. «Онегина» надо читать в школах, а потом перечитывать всю жизнь. Мы растем на этой шедевральной поэме и прикасаемся к чему-то непостижимому, огромному. Это та самая великая литература, которая создает культурный код нации.
Напомним, премьера поэтической симфонии «Онегин» состоится в Молодежном театре 5 и 6 марта. На сцене, по слухам, будет настоящий оркестр.
